Читать книгу - "Здесь должна быть я - Катерина Кюне"

скакать умеют и перепрыгнуть из седла на поезд для них обычный трюк. Наверное, их цирк закрыли, они обиделись и превратились в шайку, грабящую контейнеры. То есть я самостоятельно практически раскрыла загадочную преступную группировку, наводящую ужас на всех уезжающих, понимаете?

Здесь должен быть сюрприз

В один из дней зимних каникул папа объявил, что завтра с рассветом поедет в станицу Дондуковскую. Он всегда произносил «Дундуковская» и я думала, что это очень глухое место, где живут отборные бестолковщины. Что-то вроде деревни дураков на краю земли. Именно поэтому картошку и комбикорм для кур там можно купить дешевле, чем в городе.

Утром я проснулась в пустом доме. Лежать в темноте было жутковато. Стоило прислушаться, как в соседней комнате начинал поскрипывать пол, словно кто-то там ходит на цыпочках. Потом осторожные шаги перемещались на чердак. При дневном свете все это не пугало. Но темнота делала звуки громче, а тебя беззащитнее. Я побыстрее вскочила и побежала открывать ставни.

На улице все было белым. Снег налип на нижние половины ставень, сделал чуть выше стену пристройки, облепил провода и ветки персика.

Папа с утра не почистил двор, как обычно, поэтому повсюду на белой глади виднелись собачьи следы, а уличные галоши с каждым шагом обрастая мягкой каёмкой, почти зачерпывали снежинки. Конечно, это ни шло ни в какое сравнение с зимой в нашем северном городе. Там в снегу можно было прорыть целую систему пещер и лазить по ней на четвереньках. А сквозь снежный потолок просачивался бы бледный синий свет, как будто ты попал на другую планету с другой звездой.

Не успела я обследовать холодильник и придумать, что у нас будет на завтрак, как звякнула калитка и я услышала папин голос. Он зашел в дом не обметя снег с сапог и сказал, что привез мне сюрприз. Но чтобы сюрприз удался, я должна пойти в большую комнату, закрыть дверь и немного там подождать. Все это было в высшей степени странно. Сидя в большой комнате, я слышала сначала дикие завывания Дэ, а потом взволнованный папин голос, обращенный к неизвестному, неслышному собеседнику. Может, дедушка одумался, неожиданно прилетел к нам обратно, и папа столкнулся с ним у калитки? — предположила я. Наконец, папа распахнул дверь и велел мне выходить из комнаты с закрытыми глазами. Переступив порог, я почувствовала легкий запах духов. Нет, дедушка не пользовался духами, он брился опасной бритвой и предпочитал одеколон. Тут папа скомандовал открывать глаза и я увидела стоящую в двух метрах от меня женщину. В первое мгновение мне показалось, что это мама. Я уже хотела обрадоваться, но вовремя остановила себя. Конечно же, это не могла быть мама. Хотя эта женщина и была очень на нее похожа, она была худее и с прямыми волосами, собранными в хвост. И еще она была ниже мамы ростом. Наверное, это была какая-то неизвестная мне дальняя родственница по маминой линии. Было бы очень глупо, если бы я успела обрадоваться и кинулась бы на шею незнакомой женщине. Но почему она так странно на меня смотрит, почему у нее такое растроганное лицо, ведь мы даже ни разу не встречались? Что это еще за актерские штучки?

Тут она позвала меня по имени и я мгновенно узнала голос. Я, конечно, бросилась ее обнимать, то зарываясь лицом в пушистую вязаную кофту, то испуганно проверяя, не превратилась ли мама обратно в незнакомую дальнюю родственницу. А у мамы почему-то выступили слезы. Наверное, она расстроилась, что я не сразу ее узнала.

Сначала я подумала, что у родителей резко изменились планы и мама приехала навсегда. Но меня быстро разочаровали. Мама приехала только на новогодние каникулы, всего на десять дней. Это меняло дело, но мысль о том, что все десять дней еще впереди меня немного успокоила. В первый день мы только гуляли по свежему снегу, жарили и ели котлеты, и болтали.

А на второй день прямо с раннего утра мама начала потихоньку ругать папу. Она, конечно, говорила очень тихо, а я крепко спала и через дверь ничего не слышала. Мама пыталась дознаться, почему за лето папа так мало сделал и как он собирается теперь успеть, если закончить надо к июню, к их приезду? Но папа объяснил маме, что много времени ушло на то, чтобы разобраться. Что он прочел десятки книг, что во всех книгах пишут разное, что хваленый строитель — знакомый бабушки Розы — ничего внятно объяснить не смог, а сразу попросил денег. Причем сразу много. А как можно нанять человека, да еще за такие бешеные деньги, который не может ответить на простой вопрос: как правильно класть углы, так как пишут в желтой книжке или так, как в зеленой? Поэтому папе пришлось самому во все вникать. И теперь, когда он теоретически изучил все тонкости, он доделает все в первую же весеннюю оттепель. Вот только снег сойдет, и сразу. И не надо забывать, что кроме стройки, на нем еще хозяйство и маленький ребенок.

Тут мама почему-то начала укорять папу за то, что он выдает мне одно яблоко и один апельсин в день. Она заявила, что с самого начала знала, что я буду папе мешать, и согласилась отправить меня только из-за того, что понимала, что это будет полезно для моего здоровья. Это уж совсем не лезло ни в какие ворота. Почему папа не возразит ей, не скажет, что я прекрасно подавала кирпичи, держала отвес и много еще чего делала?! И с каких это пор неполная семья стала полезна для здоровья ребенка?!

Но папа почему-то молчал, а мама все больше распалялась, забывая, что я могу услышать и проснуться.

— Мы с Леночкой ничего себе не покупаем, чтоб тебе больше высылать! — возмущалась она. — Я даже Катины китайские платьица продала, которые она все пятнами уделала! Глаза себе по ночам ломала, вышивала на пятнах цветы! Чтобы хоть этот один апельсин в день у нас был, который мы едим на двоих. Капусты заквасить почти не смогли, потому что дорого, из одной моченой брусники делаем салат. Этого несчастного синего цыпленочка купим и трясемся над ним, делим на восемь порций. И успокаиваем себя тем, что хоть Катя тут хорошо питается, ест фруктов сколько хочет. А ты яблоко и апельсин, как в казенном учреждении!

Тут я уже не выдержала и стала надрывно кашлять. На мгновение в соседней комнате наступила тишина, а потом мама произнесла с укором: